До революции в городе Тихвине жил историк-археолог И. П. Мордвинов. В Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга сохранилась часть его дневников. Любопытны записи периода Великой войны, несмотря на обилие воспроизводимых слухов.

Запись от 28 сент. 1915 г.

Вчера получено известие — перемена в правительстве — мин. вн. дел и обер-пр. Самарин уволены. Мин. назначен Хвостов — знаменитый прохвост. Таков ответ обществу, требующему мин. из лиц, заслуживающих доверия. Носятся слухи о регентстве (диктатуре) Михаила Александровича. Рассказывают, что жизнь в занятых немцами областях налажена великолепно; о симпатиях населения к России нет помину. Произошел разрыв сношений с Болгарией. Греция круто поворотила в сторону Германии. А внутри-то у нас — один сплошной ужас. Взять только почтовые порядки. Вчера была Анна Ильинична(?) и рассказывала, как с нее требовали двойную плату за письмо мужа с позиций и как она не дала, требуя вскрытия письма и удивляясь: — для чего же существует военная цензура! Петру я написал прямо, что нам запечатан рот и что вся насильственная трезвость — великая провокация. <…>

Запись от 30 сентября 1915 г.

Получил мрачное письмо Сергея Александровича. — Всяких рассказов тьма.

В Новгороде жизнь тяжела, нет ни дров, ни пищи. Все заполнено войсками. В Селищенских в манеже ночуют 12 тысяч. Паек — 1 ф. хлеба в день. Обмундирования нет: выдали лишь петлички.

Новг. прокурор рассказывал, что один офицер, заведующий автомобильным делом, растратил 1 миллион, — а привлечь его нет возможности. — Идет реквизиция овса, а военное ведомство перепродает его в частные руки за двойную плату. — Говорят, что Н. ездит к немцам в гости, а война — только комедия. <…>

Запись от 20 декабря 1915 года

Богатеют все, кто так или иначе пристроился к казенным хлебам. Говорят, по проискам Распутина отставлен Рузский. Гришка живет на Гороховой; ежедневно у него огромный съезд всяких дельцов; за крупные взятки он устраивает казенные подряды и всякие назначения. Во всей этой мерзости меня поражает апатия и равнодушие нашего так называемого образованного общества, — капиталистов, буржуазии. На них даже не плюют, а просто срут… — и ничего, терпят. О такой разрухе я никогда и не мечтал. А народ… Ах, какой дурак и подлец наш народ. Проклятая страна, проклятое время!...

Запись от 24 декабря 1915 года

Сегодня память Женичке. По привычке к суете сочельника приводили в порядок свою хату. Вечером был Т. Е. Егоров. У него опять ужасное горе: убит второй и последний сын Василий, прапорщик при д. Игольнике(?); могила его в руках неприятеля. Удивляюсь, — как он выносит такие жестокие удары судьбы. В поездах творятся невероятные вещи. В вагонах выбивают окна и садятся через отверстия на места. При посадках происходят свалки. Говорят, — на Николаевском вокзале было задавлено до 10 чел.